Преступное «уточнение» Государственным реестром привело к «переполовиниванию» домов, корпусов и лестничных площадок. Кроме того, часть проигравших соискателей на должность градоначальника остается в искренней уверенности, что их так же проигравшие конкуренты прибегали к фальсификациям. Однако, борьба за второе, третье и последующие места в итоговом протоколе ТИК никоим образом не повлияет ни на что, кроме удовлетворения кое-чьих непомерных апломбов. Подозрения можно либо расследовать, либо спустить на тормозах по формальным признакам чистоты в отчетности.
Очевидно, непреодолимый отрыв победителя и лояльное к нему большинство в ТИК оставляют только один вариант дальнейших действий – отказ жалобщикам, обнуление и признание победителя. Но там, где краткосрочная политическая целесообразность неспособных видеть дальше праздничного фуршета победителей велит безжалостно отбросить тот самый оставшийся 1%, людям незаангажированным, но искренне исповедующим принципы демократии и единства, с ним нужно разобраться.
Этот 1% сформирован двумя участками. Маленьким, где три пациента из сельских районов проголосовали за херсонского мэра, что за малочисленностью общего числа избирателей составило аж 25% от их общего числа на участке, и сделало выборы без вариантов недействительными. Впрочем, едва ли девяти пациентам, чьи законные голоса пропали, есть большое дело до выборов – их волнует собственное выздоровление.
А вот со вторым, большим, участком, расположенным в школе № 30 на улице Молодежной, все очень плохо. Весь день выборов, пока избиратели, томясь в очередях, осуществляли свое гражданское право, параллельно происходило резонансное наложение глупости, амбиций и целесообразности, в итоге превратившее гражданское право в пшик.
Началось с того, что для выдачи бюллетеней стали использовать одновременно два списка избирателей – предварительный, по невыясненным причинам оказавшийся в комиссии, и уточненный. При этом, не находя в первом из них графы для подписи избирателей, члены комиссии дружно ругали законодателя, ЦИК, реестр.
Вероятно, у многих зародились сомнения, потому что пошли звонки в прессу. Однако председатель комиссии был глух к посторонним советам. А когда ранг советчиков возрос до такого, который игнорировать стало затруднительно – было уже поздно, половина избирателей проголосовала по «неправильным» спискам, расписываясь в них где придется.
Мне кажется, даже в этом случае ситуация была поправимой, по крайней мере, при всеобщем уважении к приоритетности права граждан над крючками законов. Предусмотренная законами о выборах защита от дурака не сработала – она была преодолена лихим наскоком этих самых дураков, после чего, как мухи на мед, на участок потянулись разочарованные «скучными» выборами любители сенсаций. Понять их можно – читатель любит жареное, а вот как понять нескольких членов территориальной комиссии, приехавших разбираться, и делавших это в худших традициях армейского комиссара Мехлиса – обещанием всем по пять лет тюрьмы без альтернативы в зависимости от дальнейших действий.
На этом фоне непрекращающаяся череда одинаковых вопросов охотников до сенсаций усиливала прострацию комиссии. Шесть часов после закрытия участка комиссия обреченно сидела за столом, размышляя, что хуже – быстрое и позорное самоубийство (признание выборов недействительными), или подсчет голосов с перспективой судебных исков, щедро обещанных сразу несколькими скандалистами от штабов и дятлами от клавиатуры.
Должен сказать, когда я сам туда явился глубокой ночью, решение уже созрело, в пользу недействительности. Мне оставалось только пробовать переубедить десяток отчаянно сонных людей, что даже если шансы невелики, нужно проявить героизм, отнестись к закону с правовой точки зрения, найдя в нем доступные лазейки, и затратив еще несколько часов на тяжелую работу по выявлению некоторого числа явно удвоенных, расписавшихся в обеих «президентских» списках избирателей, установить, что число их не превысило пресловутых 5%, а, следовательно, результат можно устанавливать по факту голосования.
Благо, закон не уточняет названия списков, по которым нужно сверять выданные бюллетени (то есть это могут быть и предварительные списки). Закон описывает наличие графы «подпись избирателя» в уточненном списке, но опять же, не делает формально именно уточненный список единственно возможным. Увы. Сонливость победила, и сутки голосования, и месяц работы самой комиссии, и ощущение полуторами тысяч граждан своей сопричастности к народовластию – все это было перечеркнуто.
К удовлетворению штаба кандидата-победителя в гонке за мэрским креслом, он-де и так побеждает, и нечего терять времени на обещанные конкурентами суды, а горе-«подсчитывателям» из комиссии – рисковать свободой. Разумеется, стесняться посмотреть в глаза людям – не так страшно, как лишиться свободы, даже если такая вероятность была лишь в воспаленном воображении не любящих кандидата-победителя членов городской территориальной комиссии. И все красиво стало, и шампанское будет литься на фуршетах, только вот ощущения единства и демократичности, щедро обещанного с билл-бордов победителя, увы, не осталось.
Член коалиции "За честные выборы" Владимир Молчанов
